То было раннею весной...
А. Толстой
Ты видишь, Господи, как мы живём
и в бесполезной туге бродим!
Земля – наш гроб, она – наш горький дом
и очертанье наших родин.
И сад... и вездесущий соловей...
и – «раннею весной то было»,
и крик о чём-то плачущих детей,
и надо всем – судьбы кадило.
По бремени неудобоносимых кар
читаем наши приговоры.
Под пеплом душ опять души пожар,
за далями надежд – желаний горы.
Нам оставляет ветер-чародей
во обещанье поцелуев
на шее – холод ласковых затей,
а на губах – косые струи.
Кого-то звать... чего-то ожидать
среди курящихся отребий,
и умирая жить,
и умирать,
не веруя в счастливый жребий.
И плеч твоих, которых не касался,
и губ твоих, с которых только пил,
награды жду.
Я всё ещё не сдался,
не смял души и не растратил пыл.
Но отчего, скажи... но отчего же
так слаб и медлен твой навстречный лёт?
Зачем, скажи, зима разлук всё строже?
Зачем всё толще ожиданий лёд?
Я жду весны – пусть краткой, но безумной!
По-детски верю в отступившие снега.
И зрелостью моей великодумной
ищу твоих объятий берега.
В минуту солнца –
над самим собой воздвигнут –
я умолчать хочу о том, что всё прошло!
пусть близкой ели доброе крыло
мне очевидность заслонит.
Пусть гибнут
зимы неисповеданные дни!
Пускай разъединённость, торжествуя,
соединит нас в том, что мы одни
с тобою знали в правде поцелуя.
Ты могла бы сейчас со мной
здесь стоять на мосту высоком,
и, как вишня в июльский зной,
мне на губы пролиться соком.
Видишь, милая, снова я
вырезаю тебя из неба,
и живая весны струя
расточает напрасно негу.
Знаю... знаю – не песня ты!
Но назло трезвых дней морозу
одеваю тебя в мечты
и в стихи обращаю прозу. |
