Дыши, октябрь, горелою листвой!
Пусть лозы, безотчётно опадая,
расстанутся с тобой и синевой
до нового, неслыханного мая.
Мы стиснем зубы буднями зимы,
в который раз объявим царство прозы,
терпеньем тернии за мимолётность розы
оплатим счастье, взятое взаймы.
Редких перьев по небу набросано —
точно лебедь судьбы ночевал.
Тьма его донимала расспросами,
первый луч ему счастья желал.
Но спорхнула с насеста небесного,
не задев даже башни столба,
напилась из течения пресного
и умчалась искать неизвестного
белоперая птица-судьба.
И дым отечества... А. Грибоедов
Проснись, пенизола легенды! Довольно в негах почивать! Уж солнца золотые ленты твою украсили кровать.
Перебери колоколами, скучавших чаек погони, до завтра смяв рассвета знамя, дневную скатерть разверни.
Не знавший троп к российским избам, но властью сердца верный им, тебя, Италия, я избран ласкать наречием моим.
С тобой гулять, молчать, кудесить, из грусти вить надежды нить и вечных заповедей десять по-ученически твердить.
И трижды проклятого края сердечный образ сотворять, и на чужбине умирая, отчизны дым благословлять.
Просвет
как гром свергается река
благословляет солнце рану
и колокольные века
перекликаются охраной
прозрачно-голубая смерть
легки осенние рыданья
ты умираешь, видя твердь
незыблемого небозданья,
и знаешь –
весь ты не умрёшь
в осеннем гаме нет смущенья
ОН ждёт и ты к НЕМУ войдёшь
скрывая потрясенья дрожь
от созерцания Творенья.
Разувай с утра портянки недовысмотренных снов. Кто-то дрыхнет после пьянки, ну а ты в свой путь готов.
В ежедневный, незаметный и невынужденный путь — поклониться небу... ветру... уткам курткою махнуть,
постоять над звонкой речкой в онемении святом и от солнца, как от печки, вновь построить рифмы дом.
|