Фасад Страстей Христа
(печать времени)
Зловещая каменистость фасада Страстей Христа, его аскетизм до костистости, его безводная сушь - это не только заложенная Гауди в сердце проекта потрясенность Распятием Бога. Это ещё и бездуховная нагота нашего времени, его нищета, его отвращение от прекрасного, от магии природы, от самой возможности любви. Время наше плодит уродов, оно искажено и одновременно загипнотизировано собственным уродством, оно уже не умеет не карикатурить... не способно вольно и радостно принять красоту. И Субиракс - отдаю ему должное - выразил наше время с жестокой прямотой. Это стало возможным лишь потому, что и сам он, и всё его творчество, целиком погружено в эпоху... в ментальный бульон нашего времени с его презрением к человеку и неверием в человека, с его холодным статистическим взглядом на количества и почти полным равнодушием к качеству, с его переусложнённым рассудочным символизмом и слепотой души, с его параличом воли к красоте.
Я верю, если бы рука Гауди благословила своим касанием Страстной фасад, как благословила она фасад Рождества, то и Страсти Христовы, и сама трагедия Распятия Бога, предстали бы перед нами не в чудовищных, отталкивающе экспрессивных масках времени, а в какой-то остранённой и магической образности, в какой-то непредставимой без гения ауре.
Но таково уж узилище времени, что только гениям дано разрывать эту темницу. Вырываясь из клетки эпохи, они встречаются друг с другом в областях божественного, в сферах несказанной красоты. Таланты - всегда выразители времени... времени и только, носители его нестираемой печати, заложники его границ. Субиракс не гений, а талант, и потому неизбежный носитель печати нашей карикатурной эпохи. Но беспредельная мощь гениального замысла Гауди сопротивляется потоплению фасада Страстей в оскорбительной карикатурности его скульптур, в торжествующем уродстве агрессивного "благочестивого безверия". Гауди больше - он победит.
* * * *
Так это должно было бы выглядеть в соответствии с первоначальным
замыслом Гауди. Только на этой слабой репродукции первого эскиза фасада
Страстей угадывается громадный Крест на пике композиции, под которым
была задумана отверстая гробница. Нисходящие же вправо и влево брусья
означают ступени "сошествия во ад". Сошествие во ад земной юдоли, до
возможного предела убожества, до "зрака раба", во имя искупления человека
от смерти, в обетование вечной жизни - так видел Гауди явление Бога на
земле, вочеловечение Бога в Сыне, так видел его и я задолго до того,
как с радостью и душевным трепетом узнал подробности
сиволического замысла каталонского "безумца".
Так Гауди проработал в подробностях композицию страстного фасада,
оставив незавершенной её верх - кульминационную часть.
* * * * *
Конец 2005 года. Так выглядит сегодня фасад Страстей Христа.
Начался новый этап строительства. Предусмотренный Гауди
в его эскизе, но за время существования страстного фасада
в его неполном виде многими позабытый, второй ярус начал возникать.
Это должно мощно повлиять на общую композицию фасада,
изменить его и с новой силой явить гаудианский замысел.
Фасад станет ещё более зловещим, но такова уж его участь: пугать, угнетать,
встречать входящего оскаленными белыми клыками мира, который
пожрал своего Бога.
А эта картина-предсказание, - хотя в ней многое и нарушено
и пропорционально не схвачено, - может дать какое-то ощущение
фасада Страстей Христовых.
|
