БЕЗУМНЫЙ СЕРДЦА РАЗГОВОР

(роман в письмах о любви и вечности)

При всей её напряженной чувственности и обжигающем лиризме, книгу Бориса Левита-Броуна «...ЧЕГО ЖЕ БОЛЕ?» невозможно целиком свести к жанру любовного романа. Это роман о Любви и роман раздумий над Любовью, над её земной и вечной судьбой. В этой книге всё не похоже на привычную жизнь, и тем не менее, это ЖИЗНЬ... ЖИЗНЬ в экстремах духовных коллизий и душевных напряжений. Философ определил бы экзистенциальное русло этого романа так: нетипичное, как предмет художественной рефлексии. Уже подзаголовок – «из жизни счастливого человека», - предопределяет нетипичность всей атмосферы романа. О любви пишут, как правило, из позиции несчастья, страдания, неосуществлённости, ибо Любовь почти всегда несчастна в этом мире.

«ЧЕГО ЖЕ БОЛЕ?» - роман в письмах, но переписка образует лишь одну, возможно, самую душевно насыщенную, линию. Их в романе несколько и они непредсказуемы в фабульном хитросплетении. Это полифония голосов, центрированная чувством, мыслью и действием лирического героя, который взял на себя «возмутительную» с точки зрения прописной морали задачу рассказать об интимных отношениях одновременно с несколькими женщинами. И всё это повествование переплетено с вечными «проклятыми» вопросами о смысле жизни, ценности человеческих чувств, о Боге и ответственности перед Богом. Сплетая события физической жизни с внутренней событийностью интимной переписки и жестоким самоанализом, автор доводит повествование до огромного внутреннего напряжения. Его герой проходит путь вместе со своими героинями и приходит к финалу, столь же неожиданному, сколь и потрясающему, ибо в этом финале – тьма и свет, конец и бесконечность, время и вечность, побеждённость жизнью и непобедимость Любви.

В романе есть всё, что отличает Большую книгу: острое своеобразие образного языка, индивидуальность стиля, плотность композиции, богатство выразительных средств и одновременно лаконизм, порой даже скупость в их расходовании. Но всё же главное не это. Главное и редкое свойство книги – удивительное единство эмоционального и интеллектуального планов, сращённость душевного и духовного начал. Здесь сочетались в нерасторжимое целое захватывающий лиризм и глубокие этические искания: зов сердца и жажда плоти – с угрызениями совести, нестерпимость страсти – с мукой раскаяния. Это подлинно  л и р и к о-ф и л о с о ф с к и й  роман, написанный или, лучше сказать, рождённый поэтом и мыслителем, человеком во плоти и крови, но человеком, верующим в Бога, а стало быть, желающим нового неба и новой земли и себе и своим героям.

Любой роман психологичен, поскольку ориентирован на человеческую субьективность. На первом плане поэтому – внутренняя динамика, т.е. душевно-духовная активность, порождающая цепь внешних событий-поступков. Однако, время вносит свои коррективы. С общим усилением внимания к внутреннему миру человека (в психологии – психоанализ, в философии – экзистенциализм) психологический пласт романа углублялся, а в ХХ веке нередко превращался в самодовлеющий, что предопределило кризис жанра. В этом смысле в романе Б.Левита-Броуна выдержана мера. Самоанализ не превращается в самоцель, в безысходное самокопание, в аморфный поток мыслей и чувств. Эпистолярная линия романа конституирует его как огромный диалог, через который совершается духовное преображение одной из героинь. Под влиянием писем лирического героя она пересматривает свою жизнь и обращается душой к вечным ценностям, а Любовь делает это преображение стремительным и увлекательным.

Да, это роман о Любви, силою которой совершается «внутренняя революция» (так определял Любовь тургеневский Рудин). Любовь – это великое испытание человека, которое он либо не выдерживает (как Галя – вторая героиня романа!) и не выходит из духовной стагнации, либо, вырвавшись из оков душевной трусости, прорывается к личности в себе, раскрывает новые горизонты. Такова судьба Татьяны, с которой ведёт переписку лирический герой. Судьбы героинь романа весьма поучительны. «Кто любит – тот люим, кто светел, тот и свят». Татьяна любит, Галя желает быть любимой, но одним только желанием, чтобы тебя любили, даже если это желание очень страстно, не совершается экзистенциальная встреча, не достигается духовное единство, ибо «встреча горизонтов» (Гадамер) возможна лишь во встречном движении двух душ. Когда движение это происходит, тогда Любовь вершит чудеса: обращает чудовище в прекрасного принца в «Аленьком цветочке», делает Золушку принцессой. Любовь преображает, раскрывает иной мир, дарует вечные ценности, и пусть роман завершается на трагической ноте, в читателе торжествует чувство просветления. Рапсодия Любви прервана, но судьба Татьяны озаряется надмирным Светом.

Сквозной душевно-духовной канвой романа, конечно, является эпистолярная линия «лирический герой – Татьяна». Динамика физических событий схвачена сюжетной линией «лирический герой – Галя». Здесь события и  встречи, осязаемость отношений – но насколько всё это бледней эпистолярного диалога героя с Татьяной! Письма-монологи влюблённой и ответные монологи героя перерастают в подлинный экзистенциальный диалог Личностей, во взимопроникновение двух миров, в напряженные искания своего «Я», в сопереживание и взаимопонимание, нарастающее от письма к письму. От этого и роман читается с нарастающим интересом, не только касается сокровенных струн души, но и взывает к самооценке читателя. Этой последней способствует то, что интеллектуальный пласт романа весьма значителен. Религиозная философия Николая Бердяева, проблема свободы, смысл жизни и назначение человека, ценность Любви и творчества, великая миссия веры, испытание смертью – все эти и многие другие смысложизненные вопросы насыщают письма Татьяны и ответы лирического героя, озаряют её Любовь великой мыслью о судьбе и предназначении. Такая Любовь, вопреки расхожим банальностям, уже не может выродиться в себялюбие, не может быть эгоистической и злой.

На сопоставлении двух сюжетных линий романа особенно видно, насколько справедливо изречение: каков человек – такова и любовь. Чувства имеет каждый, но любовь – если это подлинно Любовь – несводима только к эмоциям. В Любви творится Красота и Правда, и это требует усилий, предполагает духовное восхождение. Чаще всего, возникнув, Любовь умирает из-за того, что кто-то один, либо оба убивают её сугубым потребительством, эгоистическим желанием лишь быть любимым. По-настоящему Любовь совершается лишь в акте веры и доверия, в готовности совершить трудный путь сближения, то есть эмоционального, нравственного и интеллектуального взаимообретения. Тогда Любовь действительно творит чудеса, тогда она неподвластна смерти. Что это именно так, прекрасно показано в романе «...ЧЕГО ЖЕ БОЛЕ?».

Но от самого начала и до конца повествования над читателем висит облако некоего «щекотливого вопроса». Автор как бы подвешивает этот вопрос уже в подзаголовке к роману: «Из жизни счастливого человека». Нетипичность ситуации даже не в том, что герой романа живёт в счастливом браке, когда с ним начинают происходить события лирического свойства. Нетипичность здесь прямо персонифицирована в образе женщины, третьей женщины романа, которую автор окрестил «ненормальной женой». Возникающая уже на первой странице книги, «ненормальная жена» которую автор ещё именует «подругой» и «женщиной жизни», сама подаёт ему первое письмо Татьяны. Да-да, не разрывает в клочья, а подаёт собственному мужу признание в любви от другой женщины. На протяжении всего романа «ненормальная жена» постоянно в курсе переписки мужа. Более того, – и это уже совершенно непредставимо в плане обыденной жизни, – она не препятствует его встречам и отношениям с Галей. Всё это было бы легко уяснимо, если б перед набы отурывалась картина брака выгоревшего, где оба давно равнодушны друг к другу. Но мы читаем повесть «из жизни счастливого человека», то есть человека, живущего в любви и взаимопонимании. Так что же – придумано? Просто взято с потолка? Да нет... не похоже! С почти автобиографической убедительностью написан и сам лирический герой и его «ненормальная жена». В этой третьей, самой скупой, но, быть может, самой глубокой в душевно-нравственном аспекте линии романа, не теоретически, а конкретно-образно даётся ответ на вопрос – что же такое на самом деле Любовь?!

«Лирический герой – жена», эта сюжетная линия более всего этически нагружена. Она есть подлинно соль всего романа. И вся сила, вся внутренняя значительность этой линии в уникальности, нетипичности. Как же так в самом деле???...без приступов ревности, без скандалов, разводов, без всех тех печальноизвестных диких выходок, которые в абсолютном большинстве случаев сопровождают «решение семейных проблем», а в действительности убивают не то, что любовь, а последние крохи взаимного уважения между людьми, которые ещё вчера искренне считали друг друга близкими? Всё нетирпично в отношениях лирического героя с его женой, причём в самой интимной, самой болезненной сфере отношений, где как правило обнажается вся низменная подноготная так называемой «естественной морали», где тёмное и себялюбивое считается нормальным, где без всякого стыда люди предъявляют права друг на друга, как на собственность, где привычный наш мир вдруг обнажает своё истинное лицо... лицо королевства кривых зеркал. В таком мире столь чистые и доверительные отношения, как отношения лирического героя с его «ненормальной женой» могут быть только исключением, удивительным феноменом, малообъяснимым и неправдоподобным, органически не вырастающим из почвы мира, ибо почва эта отравлена ядом эгоизма, из которого произрастают все грехи и пороки человеческие. Чудо является миру, но не порождается им. Для того, чтобы воспринять и оценить чудо, требуется т. ск. неэвклидова мораль... мораль, порывающая узы обыденности. Роман «...ЧЕГО ЖЕ БОЛЕ?» живо, непосредственно-художественно даёт нам эту мораль. Распалась семья? Нет! Разлюбили другу друга герой и его «ненормальная жена»? Тоже нет! Совершилась измена? Как ни поразительно, но и на этот «сакраментальный» вопрос роман даёт художественно убедительный отрицательный ответ. Ответы, которые находит «ненормальная жена» в ситуациях лирических перипетий своего «негодного мужа», есть ответы экзистенциально-духовные. Они не предусматриваются ни «естественной моралью» ни социальной или половой психологией. Всё это «слишком человеческое» (Ницше) оказывается ниже духовного и нравственного уровня героини, и в этом смысле она действительно – «ненормальня жена». Как это возможно? А как возможно появление пророков и святых в человеческом муравейнике? Как возможно появление творческих гениев? Непонятно, но есть. Парадоксально, но имеет место. Необъяснимо, но врывается в обыденность, опровергая всю каменную неприступность «житейской мудрости» и вызывая у одних честное остолбенение, а у других брюзжащее – «этого не может быть, потому что просто быть не может!».

            А может быть, всё проще? Может быть, мы так опустились, так упростили жизнь, так тотально лишили её света, возвышенности, что истинно человеческие отношения стали казаться нам странностью, вывихом, а то и психо-сексуальной аномалией, то есть чем-то таким, на что способны герои или святые или сумасшедшие – кто угодно, но только не мы, простые «нормальные люди»?! Может, не стоит зарываться в землю только ради того, чтобы оправдать тиранию животной природы? Оно конечно проще... проще жить растительно-животной жизнью, чем вспомнить и беречь свой истинный образ и подобие. Проще пестовать в себе зверино-эгоистическое начало, чем бороться с ним. Вот только остаёмся ли мы людьми в этой столь любезной нам обыденной жизни? Да и подлинно ли Жизнь – это наше получеловеческое существование?

            В конце романа лирической герой называет свою жену королевой. Да много ли таких королев сидело когда-либо на мирских тронах?! Перед такой женщиной и королевы-то чаще всего – не более чем прачки. Удивительно ли, что по ходу повествования одна из героинь романа целует руки у этой ни на что в мире не похожей «ненормальной жены»!

            Любовь как дар и дарящее, как отдающее без расчёта на равное возмещение, любовь не как жертва, а как милость, как незатухающий порыв к единению – такая любвь выше ревности. И не потому что она больше себялюбия, а потому что равна любви к себе, то есть желает любимому всего того счастья, какое могла бы пожелать и для себя. Любить своего любимого как самого себя – вот это и есть бескорыстие, ибо корыть – это всегда та йота, на которую себя любишь больше, чем даже самого ближайшего своего. Поэтому, лишь освободившись от корысти, любовь может подлинно стать самой собой, обрести духовно-экзистенциальный вектор, освободиться от пугала измен.

            Роман «...ЧЕГО ЖЕ БОЛЕ?» языково современен, хотя написан высоким слогом классического русского литературного языка. Прозаический ряд переплетается в нём с поэтическим. В тексте много стихов, в том числе и стихов автора. Это создаёт особую доверительно-проникновенную атмосферу нежности, в которую неизбежно погружается читатель.

            Особая ценность романа заключается в том, что писатель не просто создал три художественно ярких образа женщин, но предложил читателю три виденья любви. Сам же автор через лирического героя отчётливо выражает своё предпочтение: планка ЛЮБВИ высока, ЛЮБОВЬ требует мужества, предъявляет душе человеческой непреклонное требование восхождения. А для восхождения необходим идеал! Блаженны те, кто имеет его и хранит.

В.И.Шубин